Анна Чичерова: «Выбирать между Сильновым и Уховым – это слишком жестоко»

Перед стартом чемпионата мира Sports.ru съездил в гости к Анне Чичеровой на спортивную базу в Подольск и расспросил о комплиментах от Ярослава Рыбакова, строгом тренере, стремлении побольше заработать и новых рекордах в прыжках в высоту.

О тренировках, трудном выборе между Сильновым и Уховым

– Ваш обычный тренировочный день на базе в Подольске.

– Сейчас мы уже перешли на план, когда только одна тренировка в день, чаще всего вечером. С утра разминка, а вечером проигрываем модели – квалификация, основные соревнования, ведь старты на чемпионате мира пройдут в разные дни. С утра завтрак, потом тренировка или разминка часов до одиннадцати. Вышел на стадион, подвигался, вернулся в номер, пообедал, вернулся в номер посмотреть что-нибудь интересное, музыку послушать, выйти в интернет.
Да, забыла, у меня после завтрака всегда связь с ребенком по Skype, вечером это сложно организовать, все выходят в интернет, а он хорошо ловится только на одном этаже в гостинице, все перегружается и нет возможности пообщаться с ребенком. По средам и субботам после обеда бывает баня. Если нет сауны, то часа в четыре-пять – вечерняя тренировка. В семь часов пошел на ужин, после вернулся обратно в комнату к интернету. Если скучно, то можно поехать в Подольск посмотреть кино, можно еще на массаж сходить, если не скучно (смеется – прим. Sports.ru). Были тут еще попытки с ребятами поиграть в игру «Крокодил».

– Почему не прижилось?

– Все заняты интернетом, у кого-то дела, кому-то надо на массаж, кому-то на процедуры к доктору. Поэтому команда распадается и не всегда получается поиграть. Это так, хоть чем-то скрасить вечер в Подольске.
«Были тут еще попытки с ребятами поиграть в игру «Крокодил»

– Самое скучное в вашей работе?

– В данный момент, что нет соревнований. Приходится тренироваться, тренироваться и тренироваться. Это утомляет психологически.

– А в тренировках?

– Я не очень люблю со штангой заниматься. Понимаю, что это у меня самое слабое звено, но я должна терпеть и выполнять все эти упражнения.

– А сколько жмете?

– Я не жму, мы всякие разные упражнения делаем: присяды, рывки и другие в зависимости от твоего физического состояния. Рывок – сорок килограмм, а присяд меньше, намного меньше, чем в предыдущие годы, но это дает свой эффект. Со штангой я непосредственно сейчас не присядаю, у меня проблемы со спиной, точнее всегда были. Поэтому со штангой я делаю присяд в станке, где меньше нагрузки на спину. Там с восемьюдесятью килограммами приседаю, не больше.

– Вы из-за отсутствия соревновательной практики поехали на чемпионат России?

– Чемпионат России нужен, чтобы отобраться в команду, а не из-за того, что нет соревнований. Соревнований не было непосредственно после чемпионата России, перед чемпионатом мира. А так-то мне вполне хватило, куда съездила. У меня получились старты в Сочи, Марокко, Лозанне и Бирмингеме. Четырех соревнований вполне хватило, чтобы набраться какого-то опыта и попробовать себя в соревновательном режиме до чемпионате России. К Челябинску я подошла в той форме, с которой можно показывать высокие результаты.

– Почему вас не освободили от национального первенства, как Елену Исинбаеву, например.

– Ну, а кто меня освободит? У нас всегда есть конкуренция, кроме того, я после декретного отпуска, мне никаких карт-бланшей не предполагалось. Если бы я выиграла прошлый чемпионат мира, то вопрос бы сам собой решился. Но я была лишь второй, поэтому никто не знает, на что я готова в этом сезоне. Я долго не выступала. Не беря эти четыре старта, чемпионат России – это какое-то напряжение. Ты знаешь, что борешься за место в команде, а это немного волнительно.
«Я после декретного отпуска, мне никаких карт-бланшей не предполагалось»

– Боретесь с собой или с соперницами?

– С собой. Сам факт ответственности, что ты выступаешь, чтобы попасть в команду. И это, наверное, действует на психику.

– Андрей Сильнов не прошел отбор в команду. Как считаете, должны были тренеры взять его на чемпионат мира?

– А вот и каверзные вопросы. Мне трудно сказать. С одной стороны, я понимаю, что ему нужно было быть на чемпионате мира, это было бы очень интересно. Он столько прошел со своими травмами. Но у нас так много хороших прыгунов в высоту, думаю, любой из них смотрелся бы там на своем месте. Андрею это было больше нужно, он так долго сидит без таких ответственных стартов, не отбирается в команду. Волею судьбы так получилось.

Кого-то выбрасывать и выбирать между ним и Ваней Уховым – это слишком жестоко. Выбирать между ним и Дмитриком, который выиграл чемпионат России, – это тоже несправедливо. Не знаю, так уж получилось, ничего не поделать. Думаю, что он скоро вернется на свой уровень, и уже не будет таких спорных вопросов – брать или не брать. В любом случае он заслужит это место. Вроде все неприятности отступают, надеюсь, что на следующий год все будет отлично. Он и так сделал многое, недавно 2.26 прыгнул. Знаю, что у тренера свое мнение по этому вопросу, однозначное. Мне сложно что-то в этой ситуации говорить. Слишком трудный выбор.

О строгом тренере, комплиментах Ярослава Рыбакова и рекордах

– Говорят, тренер Евгений Загорулько отличается строгостью.

– Да, он у нас такой. Но в последнее время отношения стали более теплыми, что ли. Один раз у нас был конфликт, а так все мирно и хорошо. Мы единомышленники, с его стороны нет какого-то деспотичного отношения, придирок, никаких обид.

– Ни разу свою точку зрения не отстаивали эмоционально?

– Нет, абсолютно. Я всегда спокойна, наверное, это и дает такую свободу действий. Равновесие такое, нет лишних эмоций, которые появляются, когда ругаешься или противишься чему-нибудь.

– Он говорил, что воспитывает вас быть наглыми в секторе и добропорядочными в жизни. Как воспитать наглость?

– Наглость – это быть бесстрашным, самоотверженным, выступать до разрыва аорты, чтоб ничего не оставалось, быть уверенным в себе. Думаю, именно эти понятия и качества он пытается привить нам в секторе. Таким должен быть победитель, именно на этом он настаивает. Мне, например, тоже очень трудно понять, как воспитывается наглость в человеке. Наверное, это разные понятия – наглость и уверенность в своих силах. Это разные вещи. Мне сложно быть такой «нахрапистой» в секторе, этого не нужно. Если ты в себе уверен – может, со стороны это кажется наглостью, – то это видно всем. Это не нужно никому показывать, какими-то выпадами, например. Может Евгению Петровичу хочется видеть меня злее, но это не значит, что при всем своем каком-то внешнем спокойствии, я не могу в себе зажечь не злость, а эту искру. Чувство уверенности в своих силах приходит, когда ты знаешь, что у тебя ничего не болит, отработал как нужно, ничто не должно помешать тебе, кроме себя, если ты не настроился. С этой уверенностью ты можешь спокойно выходить и выигрывать.

«Мне, например, очень трудно понять, как воспитывается наглость в человеке»

– В последнем интервью Ярослав Рыбаков говорил, что с учениками Евгения Загороулько, кроме Анны Чичеровой, не хочется иметь дело.

– Да, я это читала. Я была удивлена. Не знаю, почему он так выделил меня из всех. С Ярославом у меня не было конфликтов, я вообще неконфликтный человек, я дружелюбна с людьми, которые мне интересны, не навязываюсь и не сторонюсь людей. Может, он меня выделил, потому что я девушка, не парень, не его соперник. Может из соперничества у них такие отношения сложились, может он немного преувеличил, но он так чувствует. Со стороны Евгения Петровича я никогда не слышала, чтобы он настраивал ребят против Ярослава. Наверное, это само сабой так получается. С другой стороны приятно читать, что ты вменяемый человек, но требовать любви от всех – нелепо. Каждый человек вправе вести себя, как ему хочется, в рамках разумного и приличий, всегда здороваться элементарно. Я вот никогда не попадала на такие моменты «холодности» меджду ними, хотя, может, просто не обращала внимания.

– По отношению к себе вы чувствовали холодное отношение?

– Нет, никогда такого не было. Хотя... Был один прецедент с Марией Купцовой, когда в мой адрес вылили кучу всякой гадости, но ничего, мы все это забыли. Где Мария сейчас и где я? Меня абсолютно это не трогает, жизнь всех расставит по местам. Поэтому как-то реагировать... Конечно, неприятно слышать, но как-то реагировать в ответ ни к чему. Кто-то должен быть умнее.

– Некоторые спортсмены поехали на Универсиаду вместо чемпионата мира.

– Наверное, если мыслить в прагматичном ракурсе, то в этом есть доля истины. Люди реально оценивают свои возможности. Они понимают, что для нормального существования лучше быть чемпионом Универсиады, чем, возможно, не пройти в финал на чемпионате мира. Все мы люди, все мы думаем о своем будущем. Деньги никто не отменял.

– Евгений Петрович говорил, что вы сначала работаете всем вместе, а потом он работает над техникой с каждым индивидуально.

– Так и есть. Все давно отработано. Если мы общую работу в марте-апреле делаем вместе, то технические тренировки проходят индивидуально. И ему так удобнее, и нам комфортней, больше прыжков на тренировках получается. Он приходит в сектор, ты начинаешь прыгать, кто-то записывает на камеру, потом все это разбирается. Конечно, и по ходу тренировки какие-то моменты отрабатываюстя.
«Все мы люди, все мы думаем о своем будущем. Деньги никто не отменял»

– Девушки, прыгающие больше двух метров, – это феномен или результат тренировок?

– Конечно, это результат тренировок. Феномен, это когда кто-то прыгнет 2,30. Меня буквально недавно спрашивали, сколько может прыгать девушка. Я не знаю. У меня нет этому научных обоснований, но судя по тому, что Антонетта Ди Мартина при росте 1,69 прыгает 2,04, то соответственно и Бланка Влашич, и я тоже так могут. Если прибавить эти тридцать пять сантиметров, то у меня получится 2,15, а у Бланки – 2,28.

– Этот факт прибавляет оптимизма?

– Это расширяет твои границы. «Да, фу, это нереально», – можно порой сказать. А на самом деле все реально, если она может, то почему я не могу? Все возможно. Я вообще считаю, что два метра – рядовой результат.

– Многие с вами не согласятся.

– Может я, конечно, и грубо сказала, но это результат не из разряда фантастики. Раньше я тоже так не думала, когда только пришла к Евгению Петровичу. Боже, казалось, что это уму не постижимо. А когда я начала прыгать, то поняла, что все это плод твоей работы, трудолюбия, опыта, грамотности твоего тренера. Для меня все стало очевидно и понятно. Все в жизни сделать можно. По крайней мере, два метра уж точно прыгнуть. У нас Евгений Петрович вообще сказал, что «прыжки в высоту – самое простое занятие после перетягивания каната».

– Бывает, что сегодня, например, вообще не хочется прыгать, лучше уж заняться чем-нибудь другим.

– Редко, но это обговаривается с тренером. Иногда просто нет возможности, например, когда у меня были проблемы со стопами, тренировка была намечена, ты приходишь и понимаешь, что никак не получается. Или, допустим, состояние бывает такое, что план планом, а человек человеком. Нужно идти от состояния. Тренер абсолютно адекватно на это реагирует.
О проблемах с квартирой, слезах и вере в энергетику

– За последнее время техника изменилась?

– Тренер говорит, что у меня появилось ощущение прыжка. Да, я тоже чувствую, что немного поменялась, но есть моменты, которые надо убрать или хотя бы попытаться исправить.

– Вы на соревнования возите с собой угломер?

– Сейчас уже нет. Проблема заключается в том, что мне в пространстве, когда не к чему привязаться, нет перпендикулярных линий, не получается правильно разметить разбег. Это сбивает меня с толку, уже не та дуга получается. Но мы приноровились. Сейчас вместо угломера используем рулетку. С угломером не очень удобно, эта лазерная точка теряется из-за неровной поверхности. Рулетка – выход из ситуации. Вожу ее на все соревнования. Я не единственная такая. Некоторые вообще отмеряют разбег по своей технологии, с двумя рулетками.

– В Азии быстро акклиматизируетесь?

– В начале я не очень хорошо себя чувствую. Рада, что мы заранее вылетим во Владивосток, что есть время привыкнуть. Смена часовых поясов, смена климата действует на меня не очень хорошо, но через четыре-пять дней я комфортно себя чувствую. А поначалу очень тяжело: задыхаешься, сердце стучит.
«Мужчины не очень часто делают мне комплименты. Не знаю, может, боятся»

– Как приводите себя в норму?

– Я вот начала пить средства, которые не запрещены и являются общепринятыми для успешной акклиматизации. Я не меняю ритма заранее, не ложусь спать по их времени, я ведь не только на базе живу, выезжаю домой, есть какие-то дела, их уже никуда не перенесешь. Люди-то живут своей обычной жизнью. В пять утра ты ведь никуда не пойдешь. Это такие сложности, но кто-то на это идет. Я знаю, например, что некоторые ребята на базе ложатся и встают пораньше. Не знаю, может и мне стоило так сделать.

– Самый лучший комплимент, который получали от тренера?

– Это может даже не словом было выражено. Когда на чемпионате России я 2,07 прыгнула, он подошел, обнял меня и я поняла, что сделала что-то приятное для него. Ну собственно он это и признал, сказав: «Теперь я могу спокойно умереть». Конечно, звучит трагически, но в этих словах заключено много смысла. Для него это значимое событие. Я всегда вторая, третья, хотелось сделать что такое, «ах», и тут вот такой «ах», и я вижу, что он тоже вдохновился всем этим. Для меня было большой радостью, что смогла доставить ему такое удовольствие, от которого у него заблестели глаза. Это было очень приятно.

– А мужчины какими комплиментами одаривают?

– «Дорогая», «любимая», «родная», но это все говорит муж. Мужчины не очень часто делают мне комплименты. Не знаю, может, боятся.

– Что могло бы заставить вас бросить прыжки?

– Семья. Это, наверное, когда-нибудь и случится. Когда пойму, что мне это все надоело, что уже нет мотивации, смысла, что не будет результатов моей работы. Это и станет началом конца.

– Дочку Нику уже на сборы не берете?

– Только сейчас не взяла, она была со мной с марта по июнь, мама помогала. Перед чемпионатом России подумали, что и маме будет так легче, и ей лучше, что они поедут в Литву. Мне пришлось это принять. Мы 5 сентября вернемся с чемпионата мира, думаю, на следующий день я сразу вылечу к ним.

«Я ничем не отличаюсь от остальных. Зарабатываю сколько возможно»

– Последний раз когда плакали?

– Совсем недавно. Ника обнимала бабушку, а я не могла при этом присутствовать. Потом целый день день было ощущение, что я ревела там не десять минут, а полдня.

– Вы бы хотели меньше тренироваться, проводить меньше времени на базе в Подольске?

– База в Подольске – это все же какой-то эпизод. Ты же не все время там. Нет, наверное, я настолько уже привыкла, думаю, что каждый из спортсменов привыкает к такому укладу жизни. Меньше тренироваться? Это само собой происходит. Ты же не новичок, есть какие-то навыки, которые не надо отрабатывать столько времи, как в начале. Нет, я бы ничего не меняла, как работала, так и работала.

– Какими талантами, кроме спортивного, хотели бы еще обладать? Хорошо готовить, например?

– Готовлю и я так неплохо. Муж не жалуется. Петь, рисовать красиво, чтобы это было не стыдно показать.

– Рецепт успеха?

– Спокойствие, душевное равновесие, огромное желание и вера в свои силы. Ну, естественно трудолюбие, об этом я даже не говорю.

– Опишите свое понятие «хорошей жизни».

– Это когда любимые люди рядом, когда ты можешь купить все, что тебе хочется. Материальная сторона важна, но человеческие отношения превыше всего.

– Вам хватает на жизнь?

– Хватает, но человек всегда, наверное, боится наступления момента, когда не станет хватать. Наверное, из-за этого инстинкта самосохранения мы хотим заработать как можно больше, чтобы был какой-то запас. Я ничем не отличаюсь от остальных. Зарабатываю сколько возможно. Понимаю, что мои доходы зависят от прыжков. Я стараюсь сделать все по-максимуму, чтобы потом себе ни в чем не отказывать.

– Проблему с квартирой решили?

– Надеюсь, что да. При участии Виталия Мутко дело двинулось с места. Может к зиме и будет побольше квартира, появится и у Ники своя комната.

– Любите перемены в жизни?

– Когда как. Я быстро привыкаю к укладу жизни, привязываюсь к людям, вещам. Но я не против какой-нибудь новизны, если это интересно и глобально не меняет мою жизнь. Конечно, я люблю что-то переставить в комнате, но это бывает не так часто.

– Глобально?

– Нет, у нас мало места, особенно не разойдешься.

– Если бы завтра была возможность, куда поехали бы отдыхать?

– В Бразилию. Посмотреть, как там люди живут. Наверное, навеяно фильмами, передачами. Понимаю, что там опасно, но это место отличное от всего, что ты видел до этого. Так же, как мне было интересно слетать на Бали и в Таиланд. Это абсолютно другая природа, чем у нас. Наверное, это неизведанное меня и привлекает.

– У вас на руке браслет, который, как уверяют его создатели, прибавляет сил?

– Этот браслет мне привезла Анна Пятых из Америки. Я слышала, что и хоккеисты сборной России с ними ходят, а вот недавно узнала, что в Америке эти браслеты возвращают обратно в магазины и забирают деньги, якобы, что все это ерунда. Не знаю, но я продолжаю с ним ходить. Считаю, что это все от головы идет и имеет влияние, хотя я верю во все эти энергетические дела, поэтому, наверное, в нем и хожу.

– Перед чемпионатом мира-2009 в Берлине сон о завоеванной медали оказался вещим. Сейчас пока медаль не снилась?

– Нет. Буквально недавно ложусь спать и думаю: «Интересно, какая медаль будет на этом чемпионате мира?» Но не снилась пока.